Декоратор

Актер, который должен был играть Ромео, очень волновался перед премьерой и постоянно репетировал сцену приема яда. Яды были в свободной продаже в буфете и поэтому немудрено, что Ромео ушел в тяжелый запой.
Джульета знала роль назубок, но ее гражданский муж был жутким ревнивцем, которые презирал любое искусство. Зато очень сильно любил бокс. И поэтому немудрено, что за неделю до премьеры на лице Джульеты ярким синим цветом расцвели два фингала. Причем синяки таких размеров и такой цветовой гаммы, что гримерша на всякий случай купила эмалевой краски в хозмаге.
Назначить на роли Тибальта и Меркуцио двух, неспособных терпеть друг друга человек, возможно, было мудрым решением с точки зрения достижения естественности эмоций при игре актеров. Но было категорически неправильным с точки зрения следования сюжету. Потому что от репетиции к репетиции, поединок этих двух персонажей становился все более яростным и протяженным. И исход поединка становился все более и более непредсказуемым. Смертельно ранить могли и Меркуцио, и Тибальта с абсолютно одинаковой вероятностью. Единственное, что немного спасало ситуацию, это то, что находящемуся в постоянной нирване, Ромео было абсолютно все равно за кем из этих двух типов с яростью гнаться и кого убивать. Поэтому сюжет всегда более-менее возвращался в привычное русло.
Размышления обо всем не давали сосредоточиться директору театра на разговоре с человеком, нанимающимся на работу.
- На какую работу в нашем театре вы претендуете? – рассеянно спросил директор. – Сразу скажу – актеры нам не нужны. Даже гениальные. Даже прирожденные. Даже удивительно талантливые.
- Актером я не хочу. – не поднимая глаз отвечал соискатель на работу. – Глупо создавать картинку, которую сам не можешь увидеть.
- Да-да. – глядя в окно сказал директор. – Осветители нам тоже не нужны.
- Нет. Освещать чужую картинку – мне тоже не хочется. – покачал головой соискатель. – Я хочу свою создавать. Я могу быть художником.
- Рабочий сцены. – огласил приговор директор. – А потом посмотрим.
- А что надо будет делать? – спросил соискатель.
- Собирать декорации. Принести, унести. Перенести. Поднять тяжелое. – пояснил директор. – Это тоже в какой-то мере творчество. Создать иллюзию о
- Я согласен. – кивнул соискатель. – Можно прямо сейчас приступать?
- Конечно. – кивнул директор. – Идите. Там на сцене вам скажут... И чтоб не пить там, ясно?
В любой другой момент директор подумал бы о том, что когда человек не интересуется зарплатой – это немного странно. Но директор поставил три тысячи на Тибальта против Меркуцио в сегодняшней репетиции и не мог думать ни о чем другом.
Тибальт одержал убедительную победу в двухчасовой бешенной рубке. Тибальт, крича «Господи, какой страшный несчастный случай на репетиции», уже готовился перерезать Меркуцио горло, но тут в бой вступил Ромео, которому уже давно было пора репетировать сцену приема яда. И только это спасло Меркуцио жизнь и сбило пыл с Тибальта. Директор счастливо хохотал и хлопал в ладоши. Режиссер, поставивший на Меркуцио, был крайне недоволен и устроил разнос всей труппе.
За этими милыми хлопотами и пролетел практически весь день. О новом работнике директор вспомнил только когда встретил его уже при выходе из театра.
- Ну как вы? Освоились? Вот и чудно! – скороговоркой пропел директор и попытался прошмыгнуть мимо.
- У меня к Вам просьба есть небольшая. – остановил его новый рабочий.
- Аванса не даем. – быстро сказал директор.
- Нет. Я не об этом. А можно я ночью поработаю? – спросил рабочий.
- Сверхурочных тоже не платим. – отбил директор.
- Я не за деньги. – смутился рабочий. – Мы там декорации почти поставили. Хотел поправить немного. Чтоб красиво было. Я по ночам лучше работаю. Можно?
- Нуу.. Можно, наверное. – согласился директор. – Скажите там, что я разрешил.
- Спасибо. – просиял рабочий и пошел обратно в зал.
«Выслуживается. Или ночевать негде просто.» - подумал директор и быстрым шагом двинулся к ужину, дивану, телевизору.
Если мир вдруг собирается грянуть индивидууму со всем дури по ушам, он сначала пытается как-то его задобрить и одарить всякими мелкими приятностями, типа ошибившегося не в свою пользу продавца или многообещающей улыбки симпатичной соседки по подъезду. Директору театра в этот вечер мир отсыпал щедрой пригоршней: мантов на ужин, заранее выброшенный мусор, разрешения полежать на всем диване, спокойный сон, омлет на завтрак и легкой дороги к месту работы. У театра мир разрешил покурить, размахнулся широко и выдал по полной.
- Как хорошо, что вы здесь! – выбежала из театра администратор. – Идите и посмотрите! Спектакль сорван! Спектакля не будет.
- Ромео? Джульетта? – предположил директор.
- Декорации! – выпучила глаза администратор. – Он сказал, что вы разрешили ему работать! Теперь спектакля не будет!
- Он испортил декорации? – не поверил директор. – Хуже они не могли стать. Хуже просто не бывает. Зачем эта паника.
- Он не испортил.... Вам лучше самому посмотреть. – администратор ухватилась за руку и потащила директора в зал.
- Какая прелесть! – ахнул директор. – Это же Верона!
На заднике была изображена самая настоящая Верона. И с задника она потихонечку переходила на сцену.
- Он гений! Гений! – радостно прокричал директор. – Поздравляю вас господа! У нас в первый раз самые настоящие декорации! Как реалистично нарисован задник! Перехода почти незаметно! Он просто гений! Что это за вонь, кстати? У нас опять прорвало канализацию?
- Это запахи Вероны! – сказала Джульетта. – Для полной реалистичности. У них тогда канализации не было. Они на улицу лили все.
- Нет, но каков задник! – восторгался директор уже со сцены. – Даже отсюда – никогда не скажешь, что это нарисовано.
- У нас нет задника. – сообщил один из рабочих сцены. – У нас – Верона.
Он ступил на каменную брусчатку и пошел по улице.
- Это самая настоящая Верона! – прокричал он отойдя на квартал. – Идите сюда!
- Теперь вы понимаете о чем я, понимаете? – защебетала администратор. – Вы понимаете?
Директор отмахнулся от нее и тоже шагнул на улицу. Он подошел к дому и прикоснулся к стене.
- Все самое что ни есть настоящее. – сказал рабочий сцены появляясь из-за угла. – Улица идет вниз. Там мост какой-то. Я погулял немного с утра. Можно заблудиться, кстати.
- Как он это сделал, а? – директор отследил полет какой-то птицы. – Это же...
- Это портал! – сказала Джульетта. – Я про такое читала! Это портал в Верону. В настоящую!
- Дура. – не одобрил Ромео. – В настоящей должны быть люди. А здесь их нет.
- Сам дурак! Здесь были люди! – возразила Джульетта. – Здесь воняет – значит люди здесь были!
- Ну и куда они все делись? И куда делся новый рабочий сцены? – спросил директор.
- Не знаю. Но вы совершенно напрасно смотрите на это с одной стороны! – на улице появился дежурный электрик. – Я вот решил зайти с другой стороны и посмотреть из чего сделан этот задник.
- И что там? – спросил директор.
- А вы прислушайтесь. – сказал электрик.
Откуда-то издалека доносились овации и крики «Браво».
- С другой стороны наш театр. Только в нем люди и они какой-то спектакль смотрят. Я не стал туда выходить. Подумал – вот еще шаг и окажусь на сцене.
- Погоди, погоди...А почему мы видим тогда сцену с которой мы пришли? Неувязочка. – сказал директор.
- Я сильно пьющий электрик, а не академик наук. – резонно заметил электрик. – Откуда мне знать-то?
- Где этот новый рабочий сцены? Где он? Он-то точно знает, что происходит! – закричал директор. – Найдите его!
- Где его найдешь-то? Верона большая. – возразил Ромео, прикладываясь к фляжке с ядом.
- Я кажется знаю. – сказал работник сцены. – И куда люди из Вероны делись – тоже знаю.
- Ну? Не томите! – вскинулся директор.
- По-моему он устроился в местный театр. – сказал рабочий сцены. – Я тут афишку сорвал.
И протянул какой-то холст. На холсте были изображены Марс и Венера и над этим всем красовалась надпись «Divina Commedia».
- Божественная комедия. – перевел директор. – А причем здесь наш новый работник?
Рабочий сцены, вместо ответа, протянул руку и погладил нарисованную Венеру чуть пониже спины. Венера взвизгнула и хлопнула рабочего по пальцу.
- Видимо на заднике декорации к раю рисовал. – добавил рабочий сцены.


Оригинал этой записи находится на Frumich.com

Сопи, Петя, сопи

Мальчик Петя пригласил девочку Валю в кино. Поскольку в мальчуковом таком возрасте еще невозможно пригласить девочку в ресторан. Из-за отсутствия средств, навыков общения с официантами и несовершеннолетия. Пригласить девочку Валю домой у Петра возможность была, благо что родители весь день исправно торчали на работе, но что с ней делать дома Петр представлял смутно. Да и Кодекс Начинающих Ловеласов запрещал ходить в лобовую атаку. Поэтому оставалось кино.
Девочка Валя благосклонно приняла Петино приглашение, потрепала его по плечу со словами «Не боись, все нормально будет, Петенька» и отбыла краситься маминой косметикой.
Петр тосковал у кинотеатра в ожидании. Тоска подростка вполне объяснима: ВСЕ СМОТРЯТ НА НЕГО, ОСУЖДАЮТ И О ЧЕМ-ТО ДОГАДЫВАЮТСЯ! Каблучки Вали своим цоканьем усугубили тоску Петра. А после того как Валя взяла его под руку, Петр почувствовал себя грязным извращенцем, делающим ЭТО на публике.
- Петр, отчего вы смотрите в пол? – начала разговор Валентина. – Что интересного вам показывают на асфальте?
- Ничего не в пол. – сказал Петр и смело посмотрел на ухо Валентины. – Я на тебя смотрю.
- На этой стадии наших взаимоотношений мы перешли на ты? – обрадовалась Валя. – Вот так вот – вне школы? Что у нас там за кино?
- Дети шпионов! Три дэ! – с ужасом прочел в билете Петя.
- Как это мило. – ласково выдала пенделя Петру Валентина. – Как я счастлива, что это не Морозко и не Розочка и Беляночка. Ну что ж. Пойдемте приглядим за детьми.
- А я и не смотрел какой фильм. Просто билеты взял! – игриво ткнул локтем Петя Валентину в бок. – Какая разница-то?
- Но, но! – строго сказала Валентина. – Сначала поп-корн и кола. Потом уж игрища. Так что устаканьтесь, Петр и дуйте за провиантом для девушки.
Петя купил два больших поп-корна и две колы.
- Это просто праздник какой-то. – восхитилась Валентина. – Пир и вакханалия. Яства и нектары.
- Сама просила. – сказал Петр. – Идем в зал. А то тут люди...
- А в зале у нас гомункулы? – поинтересовалась Валентина. – Пойдемте же скорее в зал, мой рыцарь!
- Отнеси продукты, женщина! – скомандовал Петр. – Мне... Я ... Я скоро...
- В туалет небось? – прищурилась Валя. – Так и скажите – мне в туалет, по делу. Срочно.
- Об этом неприлично говорить! – строго сказал Петр. – Я сейчас.
- Снимите это все на ваш мобильный! И отправьте в программу «Вы очевидец». – крикнула в спину Валя. – Ну а чего? Вы ж очевидец!
Петя, пунцовый со стыда, под чье-то одобрительное ржание нырнул в спасительную вонь туалета. Он умылся. Собрался силами и вышел.
- Как вы быстры, Петр! – одобрила Валентина. – С вами, наверное, хорошо на одной жилплощади жить. С утра без очередей.
- Идем! – буркнул Петя и потащил Валю в зал.
В зале Валя совсем уж раскрепостилась и стала жадно есть поп-корн.
«Не хватит!» - мелькнуло в голове у Пети.
- Это у меня нервное! – пояснила Валентина. – Переживаю очень. А вдруг фильм окажется страшным?
- Не страшный он. – сказал Петр. – Ешь помедленнее.
- Зажали даме корму. – сказала Валентина. – Сиди теперь некормленой в этом темном зале.
В зале погасили свет. Петя вздохнул облегченно и шикнул строго на спутницу.
- Петр, в зале свет погашен, титры уже идут.. Чего вы ждете? – прошептала жарко Валя Петру на ухо.
- А чего? – вдохнул Петя запах Валиных волос.
- Вы не собираетесь нечаянно коснутся моей руки и засопеть взволнованно? – спросила Валя.
- Чего это нечаянно? – раздухарился Петька и взял Валю за руку.
- Придется жрать правой. – вздохнула Валентина. – Левую мужчина держит.
Петя держал руку Валентины и понимал нелепость ситуации. Рука Валентины ему мешала и была вроде как ни к чему, но бросить было неудобно. Тогда он легонько погладил руку Валентины один пальцем затем чувственно сжал ее же.
- Петр, вы ведь не хотите, чтоб я тут забилась в чувственном экстазе? – строго спросила Валя. – Умерьте свой пыл. Зачем такие бурные ласки?
- Недотрога! – прошипел на ухо Петр. – Динамщица!
- О как! – уважительно сказала Валентина. – Да мы, оказывается, теоретически подкованы. Предупреждаю сразу: тронете случайно за ногу – надену поп-корн на голову.
- А если за грудь?! – жарко выдохнул Петька.
- Петр, вы в своем уме? – прошептала Валентина. – Откуда у меня грудь-то? Это вы годика через три меня в кино зовите. А сейчас – не могли бы вы одолжить мою руку на пару минут? Я колу открою и сразу же верну!
Петька отпустил руку. У Валентины что-то пшикнуло и рука вернулась на место с пробкой от колы. Петя погладил руку и пробку и на всякий случай засопел.
- Какой вы романтичный! – хихикнула Валентина. – У меня от вашей любви мозоли на руках будут.
- Я люблю тебя! – прошептал Петя Валентине. – А ты смеешься. Дура!
- Петр, вы только что признались в любви. – строго сказала Валя.
- И что? – уныло протянул Петька.
- Это романтический момент! – прошептала Валя. – Срочно погладьте мне руку еще раз!
Петя погладил руку, засопел и ткнулся носом в щеку Валентины.
- После этого страстного поцелуя вы должны мне дать клятву о верности до гроба. – прошептала Валя.
Петька отнял свою руку и закинул ее на плечи Валентины.
- Всему свое время. – многозначительно сказал он и погладил Валю по плечу одним пальцем.
- А засопеть? – обиделась Валя. – Уже остыли чувства?
- Ты дашь мне кино посмотреть или нет? – Петр переместил руку на талию.
- Да, Петенька. Ты прав. Если я решу смотреть на боковую стену мне так будет удобнее. – положила Валя голову на Петино плечо.
Петя продел руку чуть дальше и чуть крепче обнял Валентину, едва коснувшись ее груди.
- И вправду нету. – выдохнул он
- Засопи, гад! – прошипела Валентина, сбрасывая с груди руку Петра.

Оригинал этой записи находится на Frumich.com